Музей из журнала Крокодил, выпуск 1 (1927 год)

Журналист Охулкин, приехавший на завод для сбора сведений об итогах работы прошедшего двадцать шестого года, очень быстро успел переговорить с директором, осмотреть диаграммы, наглядно показавшие и состояние производства, и результаты режима экономии, и кампании по поднятию производительности труда, записал кое-какие цифры в записную книжку и уже открыл выходную дверь, чтобы мчаться на другой завод, как его схватил за полу запыхавшийся от быстрого бега рабочий.

— Стойте, товарищ!.. Насилу догнал…
— Что такое?
— Вы из газеты?.. Неужели уедете и не посмотрите мой музей?..
Итоги прошлого года…

Охулкин вернулся. Рабочий провел его в низенькую каморочку под лестницей и с гордостью разложил на столике экспонаты: огрызок карандаша, пустую бутылку из-под горькой и четыре окурка.

— Вот он — мой музей.
— Для чего, вы собрали этот мусор? — удивился Охулкин.
— Мусор! По-вашему, мусор — это дрянь, нестоящая внимания?

А вот я, уборщик, весь век с мусором вожусь, и я понимаю, что в мусоре — корень всех вещей… Вымети пол и покажи мне мусор — я тебе сразу скажу: кто сидел, сколько человек, что делали. От каждого заведения свой мусор. Завком соберется — один мусор, правление — совсем другой, ячейка — третий.

Охулкин заинтересовался
— А вот этот мусор остался от самых важных кампаний прошлого года. Видите этот карандашик? Обыкновенный огрызок, его и в руке не удержишь… А это не огрызок вовсе, а итог кампании по режиму экономии…
— Как так?
— Очень просто. Наш директор здорово за экономию принялся.
Особенно насчет канцелярских расходов: бумаге — учет, перьям — учет, карандашам — учет, к чаю сахар — свой… Одним словом, как и везде.

И вот является один конторщик в хозяйственную часть:
— Дайте мне карандаш.
— Нельзя, согласно режима — один на месяц…
— Так у меня работы много — раньше исписался…
— Сдай огрызок, тогда новый дадим.

Он побежал за огрызком: весь стол перерыл — нет огрызка. Он опять в хозяйственную часть:
— Велика штука карандаш. Потерялся где-то. Давайте новый.

Ему опять на режим тычут — не дают. Он к директору.
— Безобразие, — говорит, — человека от работы отрывают…

А директор на него:
— Это с вашей стороны безобразие… Что такое карандаш? Карандаш — накладной расход… И пошел, и пошел… Я, — говорит, — уволить вас должен за расхищение государственного имущества в лице карандаша Фабер номер второй!..

Конторщик увольнения испугался и в завком. А у председателя завкома по ошибке жену с завода уволили. Он, конечно, против директора. Строчит бумагу — поставить вопрос в эркака… Директор на своем настаивает:
— Или он (конторщик этот), или я… Если я его не уволю — меня в послаблении изобличат…
И уволил. Конторщик получает ликвидационные, а дело в суд.

Суд его восстанавливает в правах, — тогда директор говорит:
— Я нe могу с расхитителями в одном учреждении работать. — Автомобиль оседлал и в губком…

Два месяца, а то и больше буза шла. Из-за огрызка. Одной бумаги несколько стоп исписали, три общих собрания было, два автомобиля заездили — до сих пор починить не могут. Штат увеличили, сверхурочные ввели — и все из-за огрызка!..

— Чем же кончилось?
— Оба остались. И директор, и конторщик. Только тому карандаша не дали — пришлось ему на свои деньги купить. И вот подметаю я как-то комнату, гляжу — в углу кипа анкет. Я поинтересовался из-за них вымести, — а там, гляжу, огрызочек лежит. У самой стенки притулился… Я к конторщику:
— Ваш?
— Мой! Давай сюда… Я его для окончательного оправдания в хозчасть представлю.
— Брось, говорю, не бузи. Дай лучше мне — для музея…
— Прекрасный экспонат — согласился Охулкин. Уборщик обрадовался.

— Глядите дальше. Бутылочка — самый обыкновенный предмет, кажется, а тоже итог. По борьбе с хулиганством…
— Ну это понятно, — а зачем у вас окурки?
— А это — результат оппозиции. Собрание у нас было осенью — так на него один пожаловал. Важный такой.
— Дайте, говорит, мне слово. Я — такой-то…

Ему слова не дают — ставят на голосование вопрос. Один выходит — высказывается против. А этот — важный — ходит около двери и курит.
Волнуется. Одну папиросу выкурил — другую берет. А там второй выходит оратор — за то, чтобы дать слово. И так говорил — хуже, чем тот, который против. А важный — все волнуется, третью папиросу курит.

Объявляют: слово не давать.
Он четвертую папиросу закуривает, а сам все ходит и ходит, как маятник. Очень уж ему поговорить хотелось… А не дали. Бросил он четвертый окурок и уехал ни с чем.

Ну, а я, как мусор собирал, подобрал и эти окурочки. Вот, мол, итог оппозиционной кампании на нашем заводе…

Mux. Козырев

Заботливый

— Слушай, мальчик, тут тебе не место. Ты ступай отсюда. Только сначала остынь, а то ты тут нагрелся и на морозе сразу простудиться можешь.

Архив крокодила

МНОГО ПОДПИСЕЙ, МАЛО ТОЛКУ

Мудреную задачу задала кубанская контора Хлебопродукта всем загпунктам своим приказом от 14 октября 1926 г. за № 223:

С получением сего предлагаем немедленно выслать образцы сурепы в/района и сообщить, какое количество вы можете заготовить таковой в течение сентября месяца.

Зам. Трофимов
Зав. опер. отд. Дорошинский
Секретарь Зелик

О каком сентябре идет речь? Если о сентябре текущего года, то он прошел, а если о сентябре 1927 года, то не слишком ли далеко контора рассчитывает?

Подписей на бумаге много, а толку мало.
Вообще мы рекомендуем всем поменьше подписываться под бестолковыми официальными бумагами, а если уж подписываться, то лучше всего на «Крокодил» (Москва, Тверская, 3, в месяц 55 коп.).

КТО ЖЕ ИЗ ДВУХ?

В № 107 газеты «Степная Звезда» напечатано такое мудрое объявление:

Настоящим Губиздат доводит до сведения учреждений, предприятий и частных лиц гор. АКМОЛИНСКА и его уезда, что АГЕНТ по приему подписки на местные, центральные газеты и журналы ХРУСТАЛЕВ полученных с подписчиков денег ГУБИЗДАТУ НЕ ПЕРЕСЫЛАЛ, а потому принятая им подписка по квитанциям с № 1 по 200 включительно считается недействительной.

АКМОЛГУБИЗДАТ.

А несколько ниже другое объявление Акмолиздата извещает всех, что издательством принят на службу новый агент, которому и доверяется получение денег от подписчиков по установленным квитанциям.

Судя по объявлению, дураки в Акмолинске водятся. Это — либо Акмолгубиздат, либо его подписчики. Как говорится, — одно из двух!