Когда Леночку Ленточкину в третий раз сократили, и ей долго не удавалось выйти замуж, — она решила сделаться пролетарской писательницей.
— Во-первых, денег заработаю, а во-вторых, и прославиться можно! — решила Леночка.
Набрала у знакомых новых революционных книг, брошюр и газет и стала творить.
Вначале творилось туго, но потом Леночка нашла настоящий стиль, и через неделю, за чаем, она с трепетом прочла свой первый пролетарский рассказ Нюрочке Несократимой.
КРАСНОЕ УТРО
Красное солнце встало над красной Москвой. Причудливые облачка громоздились вокруг солнца, образуя сияющий серп и молот. Товарищ Сознательнов, простой рабочий высшей квалификации, в синей засаленной блузе, гордым и твердым победным шагом шел к родному заводу на зов гудка, потирая свои мозолистые руки. Его рабочее сердце, крепкое, как кусок стали, было полно коллективным чувством, хотя он почти ничего не кушал. Он думал о гранках, вагранках и доменных печах, о заводах, приводах и о текущем моменте.
— Как поднять производительность производства. Как пресечь шкурничество, разгильдяйство и прогулы. Как устроить для товарищей разумный культурно-просветительный отдых? — такие мысли мучили Сознательнова, и на могучей, как гора, груди, раздувавшейся, как мехи, колыхался орден Красного Знамени.
Мимо прошел какой-то толстый и жирный буржуй.
— Раздавите гадину железной метлой и каленым железом обуздайте кровососа. Союз управу найдет! — подумал Сознательнов и разошелся с буржуем с мощным единогласным пением «Интернационала». До завода было еще далеко, и Сознательнов стал заниматься коллективным пролетарским творчеством:
Встань, товарищ, из пожарищ!
Вся свобода для народа,
Серп и молот выбьют голод,
Что есть духу, бей разруху!Пусть узнает публика
И буржуи прочие,
Что у нас республика,
И что мы рабочие.
Творилось легко и быстро, словно на субботнике в пользу голодающих братьев, крестьян:
Я родился весь из машины,
И гудок надо мною кричал —
Не люблю я двухсполовинный
Интернационал…
Вдруг совсем под ногами у Сознательнова закричал какой-то пролетарский малыш.
— Надо отнести его в ясли, — подумал Сознательнов, — у меня еще есть время. А то он сделается папиросником и будет ребенком улицы.
Он поднял с земли этот цветок земли и по дороге в ясли поделился с ним знаниями почти всей первой ступени. Юный пролетарий на лету ликвидировал свою неграмотность, и глазенки его горели, как красноармейские звездочки. Оказалось, что он знает наизусть всю программу комсомола, которую он впитал с молоком матери.
— Я буду твоим шефом! — в восторге вскричал Сознательнов и тут же решил устроить неделю помощи найденышу.
Ясли помещались в доме бывшего вампира-фабриканта, до революции сдиравшего шкуру с рабочих. В яслях было тепло и светло. Малиновыми звонками звенели детские голоса, и детские головки, русые, как спелые колосья, напоминали о товарище урожае.
— Дети — наше будущее, наша надежда! — подумал Сознательнов, открывая красную дверь, увешанную культурно-просветительными и гигиеническими плакатами. Навстречу Сознательнову вышла молодая, но старая партийная работница. Ее смуглое пролетарское лицо дышало здоровьем и отвагой. Она крепко пожала мозолистую руку Сознательнова своей не менее мозолистой рукой.
— Как у вас тут хорошо! А люди отравляются самогонкой! — воскликнул Сознательнов. — Если бы можно было развернуть это во всероссийском масштабе…
— Бывайте у нас почаще, — предложила женщина-работница. — Свяжитесь с нами.
И, взяв найденного Сознательновым юного коммуниста, она тут же обмыла и переодела его.
— Кем ты хочешь быть? — спросила она, накормив парнишку вкусным обедом из трех блюд.
— Извозчиком, членом красного союза гужевого транспорта! — отвечал он.
Сознательнов счастливо улыбнулся. Но время шло, и ему нужно было спешить на завод.
— Прощайте, — с товарищеским приветом сказал Сознательнов женщине-работнице.
— Заходите чаще, нам нужен рабочий контроль! — ответила она, улыбаясь, как солнце Октября.
И в этот миг она так была хороша, что показалась Сознательнову символом охраны материнства и младенчества.
Бодрый, железобетонный вышел Сознательнов из яслей.
Приближался родной завод, окруженный обширным совхозом. Совхоз принадлежал раньше пауку — помещику, дравшему шкуру с крестьян. Теперь в нем алым цветом цвело пролетарское земледелие с тракторами и электрификацией. Малиновым звоном звенела в огородах капуста.
Сознательнов спешил: нужно было попасть на заседание завкома, заводоуправления, ячейки, охраны труда и тарифно-расценочной комиссии. Мысли всё еще были полны молодой, но старой партийной работницей и текущим моментом.
А над красными заводами, фабриками, мастерскими и кустарными предприятиями красной Москвы всё выше и выше полыхало красное солнце, красной краской красило дома, разметавшись крыльями красных зорь.
Е. Ленточкина
Когда Леночка кончила, Нюрочка Несократимая пришла в неописуемый восторг:
— Послушай, да у тебя настоящий талант! Только вот что: не слишком ли ты революционно написала? Ведь теперь нэп!
— Ничего, — ответила Леночка, — я пошлю рассказ в самое революционное издание.
И в тот же вечер рассказ был отправлен на почту. На отдельном листочке Леночка написала свой адрес и добавила: «Сама я простая работница конторского труда. Мой отец был простым мозолистым рабочим, а дед крепостным крестьянином, которого в детстве барин засек собаками».
Теперь Леночка сидит и страшно удивляется: почему ее рассказ до сих пор не напечатан?..
ВАС. ЛЕБЕДЕВ
