Пани Ломикарова долго колебалась, с кем поделиться своими тревогами. Никто из знакомых, которых она перебирала в памяти, для этого не подходил, ибо дело представлялось весьма деликатным. Наконец она избрала в качестве идеального слушателя юриста.
Вскоре пани Ломикарова была принята неким доктором права по фамилии Масонь.
— Понимаете, с этим паном Чесилко я познакомилась по объявлению. Секундочку, вот у меня с собой та газета.
И доктор Масонь прочел: «Интелл. мужч. сред, лет, не кур., не пьет, желает познаком. с добропор, женщ., владелицей деревенек, домика. Возраст — не помеха».
— И вот, пан доктор, я на это его объявление клю… ну, ответила. Он мне тоже написал, а потом приехал в гости. Такой милый человек, внимательный, обходительный. Мне и в голову не могло прийти, что это брачный аферист!
Ездил он ко мне каждое воскресенье. И все ему вроде нравилось. Через три месяца договорились играть свадьбу.
— И вы ему передали на хранение деньги или, может быть, драгоценности?
— Нет, ничего такого не было, но я капитально отремонтировала мою лачугу. Вы знаете, каких трудов стоит раздобыть каменщиков, маляров и паркетчика и во сколько это обходится? К тому же я купила новую мебель, а всю старую рухлядь сожгла. Я ведь для него старалась…—Эту фразу пани Ломикарова щедро сдобрила слезами. — Три месяца, оставшиеся до свадьбы, мы только переписывались, потому что он уехал на это время за границу, — продолжала она, немного успокоившись. — А когда он вернулся, то был еще более любезен и приветлив. Но стоило ему приблизиться к нашему домику, как он буквально окаменел.
Так был потрясен, что даже от кофе отказался и без единого слова исчез. Я подумала, может, он на кроликов пошел взглянуть, но его и там не было. А мне потом люди сказали, что его видели у автобуса на Прагу. С тех пор от него ни слуху, ни духу, а все мои письма приходят обратно.
— Я, право, не могу взять в толк, почему вы чувствуете себя потерпевшей. Вам был причинен какой-нибудь ущерб? Или вы ссудили ему большую сумму денег?
— Нет, этого я сказать не могу, но разве я стала бы вкладывать столько сил и средств в перестройку старой халупы, если бы он не вел себя как настоящий жених? Умоляю вас, пан доктор, напишите ему, вот его адрес…
Масонь с трудом объяснил клиентке, что пан Чесилко ни в чем не виноват и что против него не может быть, следовательно, возбуждено дело. Но с самим паном Чесилко он все-таки встретился. Упоминание фамилии пани Ломикаровой привело пана Чесилко в сильное раздражение:
— Знаете, что я вам скажу, пан доктор? Таких женщин нужно просто в тюрьму сажать. Или заставлять платить штраф за причиненный ущерб. Ведь она форменная преступница! Можете себе представить, ее дом был построен в восемнадцатом веке. Прекрасный образец народного зодчества. Какой фронтон! Какая крыша! А ворота, а окна в кружевных наличниках! А внутри — настоящая печь, антикварная мебель!
И вы знаете, во что эта глупая курица превратила такую красоту? Да она ее просто уничтожила. Окна расширила и обложила дурацким кафелем, деревянные ворота заменила металлическими, вместо старой черепицы настелила на крышу шифер. Я ведь, пан доктор, получил приглашения чуть не от сотни женщин, но эта была самая лучшая. Я хочу сказать — избушка. — Пан Чесилко распалялся все больше и больше. — Ведь я пообещал наличники с одного окна известному мюнхенскому коллекционеру и уже получил задаток в марках! А дом я собирался сдавать на лето снобам из Праги. Ведь сейчас такой спрос на старину! Понимаете, чего я лишился по милости этой аферистки?!
Властэ СМРЖОВА (Чехословакия)
Перевела Е. АЛЕКСАНДРОВА
