«Я занимаюсь комплектацией оборудования.
Вот уже второй год, как мы (мы — это представители двух десятков организаций) регулярно собираемся, чтобы принять решение о порядке поставок, и разъезжаемся, чтобы очередной раз его сорвать и снова собраться для выработки нового решения. И так далее».
В. БРЫКИН, г. Челябинск.
Монолог сатирика!
Звонит мне приятель и говорит:
— Ты мне друг! Тогда выручай. Завтра в девять ноль-ноль приезжает теща из Саратова, а у меня, как назло, тоже в девять планерка. Так вот, тещу я встречу сам, а ты пойдешь на планерку.
— Не понял. Я же в твоих делах, извини, ни бум-бум.
— А это и не требуется. Тому, кто проводит планерку, нужен представитель, чтобы принять решение, понял?
Ведь что такое планерка! Это когда собираются человек сорок народу, из которых по делу нужны четверо, остальные вызваны на всякий случай, и половина из них полностью не в курсе того вопроса, по которому вызваны. Тебе что, трудно встать, когда назовут мою фамилию, и сказать бодрым голосом, что обеспечишь завершение работ к нужному сроку!
— К какому сроку!
— Господи, да какое это имеет значение! Какой назовут, к такому и гарантируй. Вот что, друг, даю тебе тайм-аут для размышления. Четверть часа хватит! Думай, я тебе звякну.
Я для начала стал припоминать оперативки, планерки и собрания, на которых мне довелось присутствовать, и пришел к выводу, что мой приятель не так уж неправ. Я вспомнил, что на одном таком сборище речь шла об объекте, сдача которого несколько лет подряд традиционно назначалась всякий раз на первую декаду октября. Сперва слово предоставили начальникам участков, которые подробно рассказали присутствующим о том, что те и так хорошо знали: что не готово то-то и то-то, потому что те-то обещали поставить и не поставили того-то, а того-то они не поставили в связи с тем, что эти не обеспечили сего-то. Сего-то будет много, но не раньше конца года, если, конечно, будут фонды-лимиты и, если предприятие, которое должно было наладить производство этакого, будет наконец задействовано. А этакое, как мне удалось уразуметь, должны были выпускать как раз на объекте, по поводу которого мы собрались… Одним словом, мистика.
Как это все-таки получается, что наши благие намерения, наши обещания и решения порой столь разительно расходятся с делом! Почему данное нами слово или взятое обязательство из незыблемой конструкции, фундамента, на котором покоится народное хозяйство, превращается в подобие триумфальной позолоченной арки-декорации из фанеры и папье-маше!
А может быть, в нас говорит атавизм! Может быть, в нашем сумеречном подсознании сомами из-под коряги всплывают те стародавние времена, когда гонцу с хорошими вестями царь-батюшка даровал серебряный рубль и ондатровую шапку с «царского плеча», а огорчительного гонца порол на конюшие!
А может, нами руководит совсем уж нехитрый расчет: пообещаю, глядишь, отвяжется! А там чего-нибудь да произойдет — или проверить забудут, или отменят, ну, в крайнем случае выговор прихвачу, а от этого еще никто не помирал. Эх, была не была…
Сократить вдвое! Можно. Втрое! Еще лучше. Вдоль! Сделаем. Поперек! А что… вполне даже замечательно. Через месяц!
Трудновато, конечно, но можно. Через девять дней! Нет вопросов. Так громче, музыка, играй победу. Статистика, бери счеты и считай.
И появляются цеха, годами ожидающие своего оборудования, возникают комбинаты у озера, очистные сооружения которых колыхаются в третьем эшелоне наподобие всплывших брюхом кверху рыбьих косяков.
Мне слышится за всем этим усыпляющее мурлыканье вместо мужского откровенного разговора. Видится девальвация данного слова, парализующая дело, разъедающая его, как ржа железо…
— Тайм-аут окончен, — позвонил мне приятель. — Ну как, надумал идти!
— Надумал. Только не на планерку, а на вокзал, встречать тещу.
— Э, нет, — ответил приятель. — Здесь я никакого срыва допустить не могу. Знаешь, что мне за это будет! Значит, не пойдешь! А еще друг называется.
И он бросил трубку.
Устий МАЛАПАГИН
