(Интервью Крокодила)
Спекулянтов и хапуг, как только они слышат эти пять букв – УБХСС, — сразу вянет физиономия. Ибо расшифровываются эти буквы так: Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией.
Крокодил посетил УБХСС и взял интервью у майора милиции Ю. М. Ковача. Мы попросили его рассказать о встречах с теми, кто приходит на эти встречи, будучи вызванными повесткой.
Ковач. Хочешь послушать любопытную историю о том, как спасали женщин от осенней простуды?
Крокодил. С удовольствием.
Ковач. Так вот. В жаркий летний день в кабинет директора учебно-производственного предприятия № 1 Московского городского общества глухонемых Петра Алексеевича Миргородского вошли неразлучные друзья: начальник галантерейного цеха Борис Ильич Беленький и модельер этого же цеха Иосиф Моисеевич Рабинович. Они были взволнованы. Взволнован был и хозяин кабинета. И тогда, согласно системе Станиславского, между ними возникло общение и взаимопонимание.
«Дорогой Петр Алексеевич! — проникновенно произнес Беленький. — От вас зависит судьба поколения. Приближается осень. Что будет с женщинами?»
«С какими женщинами?»
Начальник цеха сделал круговое движение рукой, давая понять, что речь идет, по крайней мере, о женщинах всей Российской Федерации.
«Осень — это прежде всего дожди, — сказал он, — а что из этих самых дождей вытекает, объяснит модельер».
Модельер без лишних слов изложил план спасения женщин от осенней простуды. Как все гениальное, план был необычайно прост. Миргородский подпишет заявку на базу «Мосиндодежды», Беленький и Рабинович по заявке получат полтонны полиэтиленовой пленки, галантерейный цех из этой пленки развернет изготовление непромокаемых капюшонов.
«Сухая голова — залог здоровья, — резюмировал модельер. — Женщины будут нам благодарны».
Миргородский не любил лишних разговоров. Спустя десять минут он подписал заявку, а через час неутомимые борцы с женской простудой получили на базе «Мосиндодежды» спасительную пленку. Женщины могли спокойно дожидаться осенних дождей.
Но неожиданно на пути этого благородного дела встало Министерство торговли: «Цену на капюшон не утверждаем. Он должен стоить не шестнадцать рублей, а раза в три дешевле».
Ах, эти бюрократы из министерства! Никогда не поддержат благородного дела.
«По-вашему, шестнадцать рублей за капюшон — это дорого? Хорошо, тогда мы будем выпускать полиэтиленовые мешки для хранения одежды. Цена двадцать три рубля. Устраивает?»
Цена мешков работникам министерства показалась «божеской», и они ее утвердили. Галантерейный цех тотчас же развернул выпуск мешков.
Крокодил. Ну, а как женщины? О них наши радетели уже забыли?
Ковач. Не торопись с выводами. Мешки ведь тоже для женщин! Что же касается противодождевых капюшонов, то они отнюдь не были преданы забвению.
Из Львова в Москву, к Миргородскому, прилетел мастер промкомбината Михаил Эстра с просьбой выделить пятьдесят килограммов полиэтиленовой пленки для экспериментального производства. Миргородский, услышав об эксперименте, загорелся и немедленно выполнил просьбу львовского гонца.
Пленку отправили во Львов. Вслед за ней туда отбыл и Рабинович, чтобы наладить вместе с Михаилом Эстра производство капюшонов.
Крокодил. Как же уладилось дело с ценой на капюшоны? Снизили в три раза?
Ковач. Зачем? На этот раз шестнадцатирублевая цена была утверждена уже во Львове.
Крокодил. Странно!
Ковач. В торговле у нас еще немало странностей. Но продолжим рассказ… Через неделю две тысячи капюшонов были готовы. Напрасно жительницы Львова искали их в магазинах своего города. Капюшоны самолетом были доставлены в Москву, на областную галантерейную базу, а оттуда — в магазины. Получил их и универмаг «Петровский пассаж» …
Но что такое две тысячи спасенных от простуды женщин, когда москвичек миллионы? Беленький и Рабинович подумали и приняли мудрое решение: один мешок для одежды устраивает только одну женщину, но из каждого мешка можно выкроить двенадцать капюшонов. Число спасенных от простуды, таким образом., увеличится в двенадцать раз! Естественно, возрастет и прибыль. Ведь каждый мешок, стоящий двадцать три рубля, принесет доход в сто девяносто два рубля!
Массовый выпуск капюшонов развернулся в широком масштабе, но не в цехе, а на частных московских квартирах. Надомники и члены их семей в поте лица с утра до вечера резали мешки — изготовляли капюшоны. Работа была сдельная: один рубль за каждый капюшон. На складах капюшоны не залеживались. Без всяких документов они попадали с квартир в «Петровский пассаж», где их с нетерпением ждали не только покупатели, но особенно заведующий секцией Борисов. Да как не ждать? Барыш-то делился пополам: половина—Беленькому и Рабиновичу, другая — Борисову и его компании. А барыш был солидный. Дело планировалось на сотни тысяч рублей.
Но сколько веревочке ни виться, конца не миновать. Радетелям о здоровье женщин пришлось, хотя им этого ужасно не хотелось, встретиться с сотрудником УБХСС тов. Муравьевым, который довел до логического конца историю о мешках и капюшонах.
Крокодил. Мне остается только пожелать, чтобы у всех подобных веревочек находился конец. И как можно быстрей!
