Так, началось… Уже ему не терпится. Уже начинает покашливать, тарелками греметь, сейчас уронит ведро — и бегом в спальню.
«Ой! Кто это там проснулся?!. Кто это глазоньки открыл?..» А руки за спиной, а там — веник с зелеными пупырышками. И нужно удивленно поднимать брови, и делать вид, что еще дремлешь, и полчаса отгадывать: какой такой сегодня день знаменательный — иначе обидится. А потом…,
— Спасибо, милый! Какие чудесные мимозы!.. Где ты их достал?
А теперь пошла эпопея про подъем в пять утра и героический рейд по городу. Сейчас я умру. Или засну. А впереди еще торжественная церемония вручения этой дурацкой коробки для драгоценностей. Вот оно: прикладывает палец к губам, подмигивает, придвигает стул к шкафу… взгромождается… опять подмигивает… Упал. Смеяться нельзя. Ни в коем случае нельзя смеяться!
— Господи, ты ушибся?!
Ни-ког-да! Сейчас мы встанем, залезем, дотянемся, спрыгнем, подмигнем, развернем тридцать три бумажечки и растроганно вручим.
— Ой, какая прелесть! Как мило, милый!..
Как мило! Шкатулка. И, разумеется, с надписью. На добрую долгую память. С указанием имени, фамилии, социального положения и даты — так что ее уже теперь никому не передаришь. И с устным сопровождением: «Моей драгоценной для ее драгоценностей!» — уж лучше бы какую-нибудь плохонькую драгоценность преподнес. А иголки можно и в другом месте держать. Ладно, кажется, торжественная часть закончена. Нет. Опять подмигивает. Стихи будет читать. «Тра-та-та-та много дней с милой женушкой моей». Ах, какой сюрприз! Чье это? Нет, наоборот:
— Чье это? Ах, какой сюрприз!..
И подпрыгнуть. И в ладошки захлопать. И чмокнуть в щетину — вечно забываю. Все! Сейчас состоится завтрак. Конечно, тоже с сюрпризами: сам приготовил, стол накрыл, приборы разложил, картошка не доварена, селедка очищена местами, хлеб резал ложкой. И моя любимая гречневая каша с молоком. И с камушками.
— М-мм! Вкусно-о!..
А он уже сыт, у него аппетит пропал от избытка заботливости, ему не до презренной пищи, ну, разве что чашечку кофе за компанию… И, конечно, там уже соль. Полпачки высыпал, не меньше: я люблю сладкий кофе. Сейчас будем вместе весело смеяться над рассеянностью ученого человека. Пусть только сам глотнет, распробует, сообразит и…
— Ха-ха-ха!… Ха-ха-ха!..
Фу-уу! Откушали! Теперь только немного попрепираемся насчет посуды, он настоит на своем, наденет передник и разобьет чашку. Ага, и блюдце. А вот тарелку — это совсем жалко, сервизная все-таки.
— Какой ты неловкий, милый! Давай вместе, а?
Куда там — праздник. Мой день. «Не возиться же тебе на кухне, отдыхай!» А на лице энтузиазм, бодрость, прямо удовольствие — и откуда что берется?.. И куда девается?.. Так и есть: решил убраться в квартире — я этого не вынесу. Не смотреть. Отвернуться и не смотреть. Газетку почитать, журнальчик полис… Э-ээ, что это он затеял?! Этого еще не хватало!
— Миленький! Ну, пожалуйста, ну, для меня! Я хочу сама нам обедик сварить. Ну, пожалуйста!
Гиблое дело! Его теперь от плиты трактором не оттащишь.
Вошел в раж. За курицу схватился. Господи, что он делает с курицей! Это же… Спокойно! Без нервов! Главное — выдержка. Еще весь день впереди, еще вечером завалятся «на огонек» двадцать человек, и будут тосты, и песни, и шутки, и экспромты, и танцы до упаду — все для меня. Все ради меня.
А завтра тут будет такое твориться в плане уборки, что до следующего восьмого марта не разогнешься. Так что главное— выдержка. Без нервов! Спокойно! И улыбнуться. И подбодрить.
— Спасибо, милый! Какой ты у меня внимательный!..
Монолог женщины
Борис ГУРЕЕВ
