По горбатым улочкам районного городка спешил педагог, моложаво перепрыгивая лужи и ловко выворачиваясь из-под оранжевых грудастых «КамАЗов».
Бодрая трель звонка возвестила о начале занятий в учебном комбинате. Педагог вознесся на второй этаж. Отражаясь в надраенных полах, миновал ряд кабинетов с педантичными вывесочками: «Отделочники», «Газосварщики», «Бульдозеристы». На порог своего класса шагнул вовремя: неизменными «Подмосковными вечерами» обозначил «Маяк» половину девятого. В классе — стерильные парты, последнего крика электронной техники телевизор. Хитрые схемы на стенах. Яркие плакаты, умоляющие не стоять под стрелой.
Среди тропического буйства наглядных пособий он, педагог, сидел молча и думал. Утренняя молодецкая удаль вытеснялась кисельным унынием.
Учеников не было, преподаватель сидел в одиночестве.
Рядом в кабинетах так же выморочно, по одному, высиживали время его коллеги — мастера производственного обучения Юрьев-Польского учебного комбината, призванного выпускать сельских строителей самых разных профилей.
Снова залихватский звонок, уже на перемену. Но не было топотов и оживлений, не чиркали зажигалки, не низвергалась, рыча, вода в туалетах. Лишь из одного класса порхнула робкая стайка слушателей — с десяток, ерунда сущая.
Так что случилось? Прилипчивая болезнь — желтуха оседлала город?
Или вышла из берегов тихая речка Колокша и срочно была мобилизована молодежь на возведение временной дамбы?
Нет, не фиксировались местными службами ни эпидемия, ни потоп, ни прочие ужасы. А был простой, как дышло, факт: отсутствие учеников в комбинате вот уже четвертый год по причине неимения таковых вообще.
Да и откуда им взяться?
Мечталось, что поставлять их будет хозяин комбината, «Владоблмежколхозстройобъединение». Но не зря подмечено в народе, что чем длиннее название ведомства, тем мельче масштабы его деятельности. На каждую букву вышеуказанного названия — подсчитано — приходится сто двадцать пять строителей. Значит, если всех до единого бросить на учебу, при энтузиазме, возможном лишь теоретически, только на три года загрузился бы комбинат.
Блистательный очаг строительной науки задуман был центральным объединением «Росколхозстрой». Не затруднялись прожектеры изучением людских ресурсов на местах, а, уносимые человечьим водоворотом к станции «Маяковская» в мизантропные часы пик, прикидывали так: не иначе, надоест москвичу эта толкучая нервотрепка изо дня в день, схлынет он из столицы и ринется, вполне вероятно, на раздольную Владимирщину. Тут-то и пригодится проектируемый учебный гигант.
Сказано — сделано. Вырос комбинат, набран полный штат бездельников поневоле — преподаватели, методист, бух, директор с секретаршей — всего на тридцать шесть тысяч годовой зарплаты.
— Во устроились, синекурщики, — скажет иной завистник. — Палец о палец не заденут, а получку по пятнадцатым и двадцать девятым числам — отдай, не греши. С легким хлебушком вас сеятели разумно-добро-вечного!
Не радует такой хлебушек мастера, горек он ему.
«И башка у меня есть и руки, — исходит тоской мастер. — Ну, башкой — ладно, об стену можно биться, а руки мои умелые куда девать? За что их на пенсию-то рано так?»
Тут просовывается обладатель соседней аудитории, опустившийся уже до забытия дома галстука и с волчьими тоскующими глазами.
— Николаич, может, чего в моем кабинете переоборудуем? Может, встроенный шкаф встроим?
— Да я.… да ах! — вспыхивает Николаич. — Мигом я, инструмент только схвачу. Шерхебель и зензубель.
А у директора Абрамова в кабинете колизейных размеров, где мерцают электронные часы и селектор, а телефон с таким обилием клавишей, что уже видится как бы и не телефоном, а скорее фисгармонией, — в этом кабинете сгрудился у окна остальной преподавательский состав.
Упершись носами в прохладное стекло, переговариваются:
— Тихо, вон идет. Никак к нам?
Учиться, может быть? Не кидайтесь только скопом-то, напугаете.
Нет, то не новый слушатель с книгой «В помощь автокрановщику» под мышкой. То так, случайный подгулявший прохожий забрел под окна комбината. У него по линии образования порядок полный, расширять его он не рвется.
Ненужный народец заходит: то дикарь-турист подошву подбить учебной кувалдой, то корреспондент-фельетонист не ко времени. А раз туманным злым вечером увидел комбинатский коллектив тень знаменитого фантаста Герберта Джорджа Уэллса. Корчилась тень от зависти: еще бы, меркнет убогий человек-невидимка Гриффит из Порт-стоу перед тысячей невидимок-студентов Юрьев-Польского колледжа…
И на пределе отчаяния спешит Геннадий Васильевич Абрамов в соседнее учебное заведение, сельское ПТУ. Приникая жаждущим глазом к заборной щели, шепчет с выражением:
— Эй, дядечки, шлите ваших хлопцев к нам. Обучим по высшей категории. Комбайнерами или там трактористами. А? Классы — загляденье!
Не вынимаемых книг в библиотеке — до потолка! Ваши две конурки в тавотных потеках — это ж смех. У вас таракан и тот селиться брезгует!
Но слышит в ответ глухое бурчание:
— Проходи, проходи, болезный.
Не положено. Не твоего мы ведомства.
— И что? — восклицает директор. — Вот же ваши-то ученики рассыпаются на ночевку по своим селам. Порядок это? Десятки верст в мороз ли, в распутицу. А у нас общежитие на сто мест пустует. Койки под белым хабэ.
— Говорят тебе: не положено!
И не дразнись, Полкана спускаю! — раздается.
Ретируется директор восвояси. Но не успокоясь рвет фортку и запальчиво кричит в черный космос:
— Ведь не проблема же! Мы ж таких механизаторов можем выпестовать, на всю область хватит! И нужда в них отчаянная, так почему же? Или со всего Нечерноземья командируйте строителей. Тоже обучим!
Директорский вопль отражается от нижних слоев тропосферы и рикошетом попадает в ухо председателю правления Владимирского облмежколхозспройобъединения В. С. Немерцеву.
Морщась, вытаскивает Владимир Степанович вопль из уха и, приоткрыв дверь, выбрасывает его за порог. И, сполоснув руки, снова вписывается в удобное кресло.
Привык председатель, не впервые «SOS» доносится из Юрьева-Польского. И не просто «SOS» отчаявшихся робинзонов, а конкретные и дельные предложения по вызволению безработного комбината. Согласуй их с облисполкомом — и действуй во спасение народных денег.
«Да какие уж такие особые деньги? — полемизирует мысленно Владимир Степанович. — Ведь это строить комбинат было накладно, помнится, только по смете четыреста тысяч, да еще сколько набежало за девять-то лет стройки. А сейчас, чего там, девяносто тысяч в год, раз плюнуть.
Так что торопиться некуда, и наша богате-е-й-шая страна вытерпит» …
Владимирская область
Е. КАРИНА, С. СПАССКИЙ
специальные корреспонденты Крокодила
