Рассказ юбиляра (К 60-летию со дня рождения)
Из воспоминаний о моих болгарских друзьях
Мой приятель Динко укладывается в постель обычно после основательной порции телевизора, что-нибудь за полночь. Но раз в три месяца, накануне выходного дня, рано удаляясь в свою комнату, он отчаянно возвещает:
— Приглушите звуки. Завтра я осаждаю Витошу!
— OI — благоговейным хором откликается семья. — Завтра он осаждает Витошу!
Выключив телевизор и укутав телефонный аппарат пышно взбитой подушкой для смягчения внезапного звонка, весь дом прислушивается к командам Динко.
— Одеяло здесь… Кеды тоже…
Компас на месте… Термос!.. Куда, черт вам в бочину, девался мой термос!
Тесня друг друга, все бросаются искать термос. Как и следует ожидать, он стоит на письменном столе, уже источая головокружительный аромат плиски.
…Сигаретный слоистый туман стоит над славной Софией, когда Динко, приторочив с помощью домкрата к плечам рюкзак вещеизмещением в две тонны, выступает в поход. Сметливо ориентируясь по компасу, он выходит к остановке троллейбуса, доставляющего пассажиров прямо к подножию горы. Трудно описать ярость горновосходителей, с какой они осаждают салон, чтобы провести несколько минут в комфортабельном кресле и таким образом сберечь энергию перед предстоящим штурмом Витоши. Динко едва втискивается со своим рюкзаком вовнутрь, при этом выдавливая с передней площадки шестерых конкурентов. Они с проклятиями выстреливаются на улицу, словно шарики из деревянного пистолета-хлопушки.
Наконец троллейбус, кренясь на виражах под тяжестью груза, добирается до подошвы Витоши. Предстоит новый сложный этап путешествия.
Преодолев метров двадцать, Динко перебирается в рейсовый автобус.
Натужно урча, автобус увозит наверх по терренкуру очередную когорту путешественников. Из открытых окон до оставшихся долетает удалая корпорантская песня: «Витоша, Витоша, вита-ша!» (что, очевидно, в переводе со студенческой латыни означает: «Витоша, Витоша, ты жизнь — и этим все сказано!», а может, и что-то иное…).
Где-то на полпути к вершине предстоит новое испытание — пересадка в вагончики фуникулера. Но путники и здесь не утрачивают боевого запала — песня звучит с прежним шиком: «Вита-ша!» Когда до пика остается не больше сотни шагов, вагончики притормаживают. Обстановка требует самостоятельных действий и, главное, арктического мужества, чтобы устоять перед райскими искусами.
Из разбросанных вокруг шатров выглядывают продавцы в тирольских шляпках с перышками и, демонически усмехаясь, предлагают отведать освежающего оранжада или пепси-колы. Над охотничьей избушкой вьется дымок, в котором угадываются нежные кебабчата и поджаренный на углях сладкий перец-чушка…
Но это все удел каких-нибудь бонвиванов. Динко же, как истинный подвижник, сбросив с помощью трех добровольцев с изнуренных плеч свой рюкзак, подкрепляется домашними бутербродами и незаменимой плиской. Когда рюкзак заметно тощает, Динко начинает штурм вершины по истоптанной тропе, О, это не легкие шаги к небу, доложу я вам! Бутерброды отягощают желудок, и, чтобы не завалиться, надобно то и дело цепляться за пожухлые травинки на обочине тропы.
И все же Динко неукротимо идет и идет вперед и даже пытается промурлыкать фрагмент из бравой песни.
И вот вершина покорена! Победа, черт вам в бочину, виктория, триумф! Прислонившись к дереву, на оголенном стволе которого было начертано традиционное: «Здесь побывали любители природы…» и следовало несколько размытых автографов, Динко разделывается с остатками плисни. Незабываемые мгновения торжества и печали. Торжества человека над стихией… Печали — при воспоминании о тоскующих под кроватью домашних туфлях-бабушах с загнутыми носками…
…В воротах дома нашего триумфатора встречают супруга и дети, молитвенно воздевающие руки:
— О! Он одолел Витошу! Надо срочно отбить депешу дядюшке в Габрово!
Ян Азарович ПОЛИЩУК
София — Москва
